Oops!...I did it again
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Моя женитьба, уж не знаю, правильно или нет, ассоциируется у меня во времени со
смертью моего отца. Вполне возможно, что между двумя этими событиями и другие
связи существуют, на других уровнях. Я достаточно намучился вот таким вот
образом, пытаясь сказать то, что, как мне кажется, я знаю.
Я навестил, не столь давно, могилу своего отца, это-то я знаю, и выяснил дату
его смерти, только смерти, потому как дата его рождения в тот день меня не
интересовала. Я вышел утром и вернулся поздно вечером, слегка перекусив на
кладбище. Но несколько дней спустя, возжелав узнать, в каком возрасте он
преставился, я вернулся к могиле, дабы выяснить дату его рождения. Эти две
граничные даты я потом нацарапал на клочке бумаги, который до сих пор с собой
таскаю. Так что теперь я в состоянии заявить, что в пору моей женитьбы мне около
двадцати пяти было. Потому как дату своего собственного рождения, повторяю,
своего собственного рождения, я не забывал никогда, мне не было нужды её
записывать, она останется вытравленной в моей памяти, по меньшей мере, год,
цифрами, которые жизни будет нелегко стереть. Ежели я постараюсь, то и день
припомню, я его частенько отмечаю, на свой манер, не сказать, что каждый раз как
вспоминаю, потому как вспоминаю слишком часто, но часто.
Моя женитьба, уж не знаю, правильно или нет, ассоциируется у меня во времени со
смертью моего отца. Вполне возможно, что между двумя этими событиями и другие
связи существуют, на других уровнях. Я достаточно намучился вот таким вот
образом, пытаясь сказать то, что, как мне кажется, я знаю.
Я навестил, не столь давно, могилу своего отца, это-то я знаю, и выяснил дату
его смерти, только смерти, потому как дата его рождения в тот день меня не
интересовала. Я вышел утром и вернулся поздно вечером, слегка перекусив на
кладбище. Но несколько дней спустя, возжелав узнать, в каком возрасте он
преставился, я вернулся к могиле, дабы выяснить дату его рождения. Эти две
граничные даты я потом нацарапал на клочке бумаги, который до сих пор с собой
таскаю. Так что теперь я в состоянии заявить, что в пору моей женитьбы мне около
двадцати пяти было. Потому как дату своего собственного рождения, повторяю,
своего собственного рождения, я не забывал никогда, мне не было нужды её
записывать, она останется вытравленной в моей памяти, по меньшей мере, год,
цифрами, которые жизни будет нелегко стереть. Ежели я постараюсь, то и день
припомню, я его частенько отмечаю, на свой манер, не сказать, что каждый раз как
вспоминаю, потому как вспоминаю слишком часто, но часто.